24 октября Новая газета опубликовала лонгрид о Смольном за авторством Дарьи Козловой. Мне понравился этот текст, который показывает, как активно факультет борется за свое сохранение. Восхищаюсь решительностью и смелостью коллег-преподавателей, и, конечно, преданностью студентов Смольного идеям Liberal Arts. Решил написать небольшой «фактографический» комментарий к статье, который прошу рассматривать как дружественную на нее реакцию.

Первое. Необходимо еще раз подчеркнуть принципиальную для модели Liberal Arts важность индивидуального выбора студентами курсов, — причём именно с самого начала обучения. Именно поэтому отказ от этой возможности означает фактический отказ от самой модели. Оговорюсь — Смольный является уникальным для России проектом, где эта свобода была, пусть и не полностью, но реализована. Если внимательно изучать наши старые учебные планы, то хотя на бумаге эта свобода доходила примерно до 70 % курсов, но в реальности она никогда не превышала 40% — 50%. Отчасти это было связано с ограничениями, упирающимися в конфликты расписания. Но прежде всего с давлением на программу со стороны разных университетских чиновников, старающихся уменьшить степень этой свободы. И все же в системе образования всегда находились люди, которые нам искренне помогали. В последние годы ситуация постоянно и неуклонно ухудшалась, так что уже несколько лет назад из министерских документов исчезло принципиальное для Смольного понятие многопрофильного бакалавриата. Однако, все познаётся в сравнении. На других программах Liberal Arts, созданных в РАНХиГС и Тюменском университете, подобного выбора всегда было меньше.

Мне могут возразить, что сегодня существуют новые дисциплинарные программы — , например, программы факультета математики и компьютерных наук СПбГУ, где выбор внутри учебного плана доходит процентов до 30% — 40%. Да, это так, но это происходит лишь внутри узкого дисциплинарного поля. С этой точки зрения, выборность, характерная для Liberal Arts гораздо радикальнее и охватывает очень широкий спектр областей — от искусств, в том числе искусств практических, до естественных и точных наук. В США есть, например, известный пример Brown University с его open curriculum, когда общего формального учебного плана нет, а программа формируется под конкретного студента. О таком нам всегда оставалось только мечтать.

Второе замечание касается приёма уже на новую программу, навязанную факультету в следующем году. Свобода выбора определяется не только структурой учебного плана в конкретном семестре и пропорцией выборных дисциплин, но и объёмом предложения этих дисциплин на весь контингент студентов. В следующем году этот общий объем предложения уменьшится, как минимум, на четверть. А если учитывать все те же конфликты расписания, — о которых создатели нового учебного плана, не сомневаюсь, даже не думали, — то снижения выборности следует ожидать еще более радикального. Именно поэтому можно абсолютно ответственно говорить о том, что программа, — в том виде, в котором она существовала два десятка лет, — работает последний год. Кроме того, уничтожение программы естественно ставит под вопрос и название факультета, от которого явно стремятся отделаться как от символического бренда, отсылающего к неуместным для нынешних властей ассоциациям.

Филипп Федчин

Специалист по стратегии технологического развития, Бард колледж Берлин.
Директор Гагаринского центра